СООТНЕСЕНИЕ ЛЕШЕГО С ВОЛОСОМ

Соотнесенность лешего с Волосом прослеживается в целом ряде аспектов. Знаменательно, в частности, следующее поверье (зафиксированное в Вятской губернии), где именно леший заменяет Волоса в функции противника Бога Грозы: “Если от молнии разорвет дерево или загорится что-нибудь, то верят и говорят, что тут скрывался „лесной» или „он», или сибирская легенда о борьбе Ильи-пророка с лешим: леший шьет шубу, а Илья пускает в него громовую стрелу: “деревину ращепило на кусочки, а лешак увернулся и убег с шубой». Не менее характерно представление лешего в образе золотого (или медного, бронзового) человека, которое объясняется ввиду соотнесенности Волоса с золотом; это же представление может быть усмотрено и в образе красного лешего, которого призывают при гадании (как уже неоднократно упоминалось выше, красный цвет может фигурировать как заменитель золотого).

Образ лешего с золотыми рожками находит соответствие в представлении о золотых рожках на голове змеиного царя. Леший-деньгоносец, из носа которого сыпятся деньги, ближайшим образом соответствует змею-деньгоносцу: о неожиданно разбогатевшем человеке говорят, что ему змей таскает деньги либо что он подружился с лешим. Вместе с тем леший может непосредственно отождествляться в народном сознании с Огненным Змеем, который летает из лесу к девицам; ср. также белорусского “лесного цмока”, который, подобно Огненному Змею, высасывает у коров молоко. Подобно змеям, лешие и водяные уходят на зиму в иной мир, т. е., очевидно, в ирий. Праздник Воздвижения признается особым днем как для змей, которые в этот день уползают в ирий, так и для лешего; ср. вообще широко распространенный запрет ходить в лес на Воздвижение. Весьма показательно, наконец, название волосатик для лешего, как и для водяного; вместе с тем в Ярославской губернии — в местах, где некогда процветал культ Волоса, — лешего зовут, что может расцениваться опять-таки как явное указание на связь с Волосом (ср. отсюда поговорку: “Вроде Володи, который живет на болоте”; болото вообще — традиционное место пребывания лешего). Ср. вместе с тем костромское диалектное название ёлс “леший”, а также “черт”, “нечистый” и т. п., которое, по всей вероятности, тоже восходит к имени Велес — Волос. При встрече с лешим рекомендуется вспомнить, что накануне Нового года варят свиную голову; речь идет о ритуальном заклании свиньи в Васильев вечер при том, что св. Василий также является одним из христианских заместителей Волоса, т.е. в конечном счете именно о жертвоприношении Волосу; вообще день накануне Нового года, как показал В. Н. Топоров, явно связан с противником Громовержца. Вместе с тем от лешего можно избавиться, произнеся слово чеснок, при том, что чеснок может выступать и как апотропеическое средство, предохраняющее от змей, а также от русалок, от болезни и т. п. Общение с лешим и с домовым в Великий четверг отвечает соотнесенности этого дня с культом Волоса.

Возможность вхождения медведя в мифологическую схему взаимоотношений Бога Громовержца и его противника может быть проиллюстрирована также древне-балканским изображением конного всадника, поражающего медведя (еще аналогичный сюжет на фреске киевского Софийского собора, датируемой 1120—1125 гг.), или следующим белорусским закликанием: “Мядьведь, мядьведь, разгонь тучу: дам табе ауса кучу”. Важно подчеркнуть, что мифический змей, понимаемый как разновидность нечистой силы, может представляться именно в виде медведя. Так, в Полесской экспедиции под руководством Н. И. Толстого на вопрос о том, как выглядит змей, информант ответил:

“…голова как у медведя похожа, только у медведя уши стоят’, а у няjо кашлатые [т. е. лохматые]”.
(записано в дер. Золотуха Калиновичского района Гомельской области в июле 1975г., запись А. Б. Страхова).

В свадебном обряде женщину, изображающую медведя, могут называть “змеей”. Ср. также выражение мядьведица падкалодная, которое явно соотносится с выражением змея подколодная. Вождение медведя и особенно обычай рядиться медведем на святки можно сопоставить со словацким обычаем ходить на Коляду с изображением з м е и.

Отметим еще, что зимняя спячка медведей, по-видимому, может ассоциироваться с засыпанием змей. Иначе говоря, подобно змеям, медведи как бы скрываются на зиму в ирий, ср. представление, что животные, подверженные зимней спячке, пробуждаются лишь после первого грома. Соответственно, в Белоруссии считают, что медведи пробуждаются от спячки на Благовещение, и накануне этого дня бывает особый праздник “комоедица”, когда люди изображают просыпающихся медведей; это отвечает бытующему представлению о громе на Благовещение и о появлении в этот день кукушек, которые отождествляются с русалками и вообще свидетельствуют своим появлением о весеннем размыкании земли (ирия).

Соотнесенность медведя с богом констатируется, между прочим, в украинской легенде о происхождении медведей, в которой “старый дед” обогащает человека и делает его сначала богом, а затем медведем: “так выдмеди из людей и пишлы плодыця от того чоловика, шо був богом”; таким образом, согласно этой легенде, “первый выдмедь… був богом”.

Успенский Б. А. Филологические разыскания в области славянских древностей.