ЯД, ЛЮБОВЬ И САТАНИЗМ В ТЕНИ КОРОЛЯ-СОЛНЦА
Как известно, любовь заставляет людей совершать чудеса. Однако не всегда эти чудеса несут в себе добро.
В Париже XVI века ради возвращения любовников устраивались сатанинские ритуалы, а соперниц пытались извести с помощью восковых кукол и отравленных перчаток.
Самый громкий скандал долгого правления Людовика XIV начался вполне буднично. Внезапно в 1672 году по неясной причине умер кавалерийский офицер Годен де Сен-Круа. Как и положено, его комнату обыскали. По найденным письмам и документам выяснилось не только то, что любовницей офицера была маркиза де Бренвилье (это как раз характеризовало кавалериста с положительной стороны), но и то, что вдвоем они занимались очень подозрительными делишками.
Любовники увлекались алхимией, но не с целью получения философского камня, а с более приземленными намерениями. Изготовленные ими яды стали причиной смерти отца, двух братьев и сестры маркизы, причем после каждой кончины она получала приличное наследство. Маркизу арестовали и допросили. Сначала она всё отрицала, но после пытки питьем язык у неё развязался. Она назвала множество имен знатных дам, интересовавшихся прикладной алхимией. Среди прочих в списке оказалась популярная в Париже женщина Катрин Монвуазен. «Выпотрошенную» маркизу приговорили к казни для благородных — ей отсекли голову на парижской Грефской площади.
А следствие, тем временем, плотно заинтересовалось госпожой Монвуазен. По ходу розыска стали всплывать такие интересные детали, что Людовик XIV учредил для этого дела специальную Огненную палату. Название далеко не случайное: из материалов дела сильно попахивало колдовством, а ведьм и в просвещенном XVII веке все еще сжигали на кострах.
Катрин Монвуазен родилась около 1640 года в семье бедного дворянина. Несмотря на благородное происхождение, с юных лет зарабатывала себе на жизнь трудом. Она стала повивальной бабкой. Рано овдовевшая акушерка пользовалась популярностью среди парижских дам высшего света. Её многочисленных клиенток постоянно занимал интересный вопрос: как Катрин удавалось в 35 лет выглядеть на 18.
Медработница охотно, но за большие деньги делилась своим секретом. Задолго до открытия стволовых клеток она узнала о чудодейственных свойствах плаценты. Из «рубашки», в которой рождается ребенок и которая хранит энергию молодости, знахарка изготовляла притирания и мази. Сначала недостатка в материалах для опытов у неё не было — поток клиенток, желавших избавиться от нежеланного плода, не иссякал. Но после слухов о чудодейственном снадобье мадам Монвуазен спрос на мазь резко увеличился, и пришлось изыскивать новые источники сырья. Катрин искала забеременевших проституток и простолюдинок, снимала для них на время жилье, выплачивала небольшое содержание, а на последних сроках помогала избавиться от плода. После ареста в саду знахарки нашли две с половиной тысячи детских могилок.
Процесс изготовления омолаживающих средств был по-средневековому экзотичен. Не понаслышке знакомая с производством ядов, Катрин знала, что свойства зелья значительно увеличиваются, если пронести его под потиром (сосудом для освящения вина) в церкви. Часть фармакологических ритуалов стали проводить в маленькой церкви Сен-Марсель на окраине Парижа, и постепенно они превратились в настоящие черные мессы.
Ассортимент «аптеки мадам Монвуазен» постоянно расширялся. Омолаживающие и приворотные зелья были лишь вершиной айсберга. Заказать черную мессу у Катрин стоило от ста тысяч ливров, волшебную восковую куклу для изведения соперника — 20 тысяч, порцию надежного яда — 50 тысяч. Причем от желающих заплатить эти немалые деньги не было отбоя. Дело поставили на широкую ногу — у мадам Монвуазен появились помощники, причем обличенные санами. Вместе с ней черные мессы устраивали аббаты Мариэтт и Леменьян, (позже угодившие под суд за святотатство и расчленении плоти), аббат Даво, (через знакомого палача снабжавший всю компанию человеческим жиром для изготовления ритуальных свечей) и аббат Турне (позже сожженный за изнасилование ребенка во время черной мессы). Неформальным лидером этой консистории был аббат Гибур, наладивший изготовление сатанинских облаток из теста, крови младенцев и дерьма, очень ценившихся знатоками.
Сатанинские ритуалы быстро стали модным развлечением избалованной французской знати. Среди обнаженных совокуплявшихся участников месс замечали носителей громких титулов. Многие даже не утруждали себя ношением скрывавших лицо масок. Пиком популярности «клуба» госпожи Монвуазен и аббата Гибура стало посещение их заведения маркизой де Монтеспан, многолетней официальной фаворитки Людовика XIV.
Красавица, родившая королю-солнцу семерых детей, была очень обеспокоена тем, что уставший от её ласк монарх положил глаз на семнадцатилетнюю герцогиню де Фонтанж. Сначала мадам де Монтеспан скупала у Катрин косметические и омолаживающие средства. Не помогло — королевская фаворитка быстро полнела. Потом наступило время покупки афродизиаков для короля, но этот период был очень коротким — мадам не могла быть полностью уверена, что король направит увеличившуюся сексуальную энергию именно в её сторону. Мадам де Монтеспан заказала приворотные зелья и черную мессу, чтобы пробудить королевские чувства именно к ней.
Призыв к Сатане поучаствовать в любовных делах французского короля являлся государственным преступлением, поэтому обряд проходил без свидетелей. Обнаженную фаворитку положили на алтарь и аббат Гибур окропил её тело кровью недавно убитого младенца. Кровь под призывы к Асмодею и Астароту собиралась в ритуальную чашу, стоявшую между ног маркизы, а позже шла на облатки, которые сама фаворитка и поглощала. Этот жуткий обряд, сопровождавшийся искаженными и перевернутыми молитвами с добавлением непристойной ругани, повторился трижды.
Убийства трех жертвенных младенцев не помогли вернуть высочайшее расположение. Тогда, судя по показаниям Катрин Монвуазен, фаворитка задумала извести Людовика. Действия по принципу «так не доставайся же ты никому» с трудом поддаются логике, но поведение отвергнутой женщины порой трудно объяснимо. По словам Катрин, маркиза потребовала от неё пропитать сильным ядом листы прошения, адресованного королю, чтобы он отравился, перелистывая страницы. В качестве милого подарка сопернице герцогине де Фонтанж были заказаны пропитанные ядом перчатки. Оба эти сувенира были изготовлены, но к заказчице не попали — Катрин Монвуазен и всю её аббатскую братию арестовали в 1679 году.
К тому моменту уже три года расследование вёл ретивый глава парижской полиции де ла Рейни. Всего по этому делу проходило четыре сотни человек. Знать волновалась — под угрозой ареста оказались представители древнейших фамилий Франции. Ненадолго арестовали маршала Люксембурга, графиню Суассонскую после задержания выслали за рубеж. Несколько неприятных дней в камере провела маркиза Марзини, кузина покойного кардинала Мазарини. Титулованные просители умоляли короля осадить настырного де ла Рейни, не давать ему копать чересчур широко и глубоко.
В результате расследование скомкали и в феврале 1680-го в Париже сожгли как ведьм и колдунов Катрин Монвуазен и тридцать четыре её сообщника, причем далеко не самых главных. Например, зловещий аббат Гибур отделался пожизненным заключением и через шесть лет умер в тюрьме. Сразу после казни Огненную палату высочайше упразднили.
Мадам де Монтеспан так и не вернула себе королевскую милость. Людовик не поверил в то, что любовница хотела его отравить, но осадочек остался. Сперва главным наказанием для бывшей официальной фаворитки было то, что король специально громко топал, проходя мимо её покоев в опочивальню герцогини де Фонтанж, но в конце 1679 года герцогиня родила Людовику мертвого сына, а вскоре скончалась сама. Естественно, при дворе вспомнили про отравленные перчатки, и король лишил мадам де Монтеспан титула официальной фаворитки.
Конечно, это суровое наказание доставило маркизе огромные нравственные страдания, но по сравнению с судьбой сожженной Катрин она отделалась сравнительно легко.
