«Почему, поднимая покрывало Изиды, находят погибель?»
Людвиг Клагес (10 декабря 1872 — 29 июля 1956) – немецкий философ и психолог, а также поэт и один из предшественников экзистенциальной феноменологии, последователь А. Шопенгауэра и Ф. Ницше.
Один из своих текстов под названием «Почему, поднимая покрывало Изиды, находят погибель?» (по нем. изд., 1922) он посвящает анализу баллады Шиллера «Саисское изваяние под покровом» (Худ. лит., 1955).
В балладе рассказывается о молодом юноше, который обучается тайному знанию у жрецов Саиса. Стремящийся к истине, следующий за собственным любопытством и страстью, однажды он ослушивается жрецов и, проникая ночью в храм Изиды, снимает покрывало со святыни. Но, прикасаясь к истине, он умирает.
Клагес задается вопросом – почему познание тайны невозможно и опасно для жизни. Почему по словам иерофанта «ни один из смертных да не смеет тронуть священной ткани дерзостной рукой, пока ее мы сами не поднимем»:
«Всякое посвящение получают, а это означает, что дается оно инициируемому не кем иным, как самими богами. Именно такое посвящение считается во всех священных таинствах мира подлинным посвящением, бракосочетанием с божественностью, причем душа адепта является женским компонентом. <…> сакральная свадьба означает мистическое преображение: созерцающий, принимая в себя бога (обычно в образе ритуальной пищи), сам становится богом, и с тех пор Тайна больше не находится вне его. Тем самым понятно, почему в магических египетских папирусах теург говорит о себе: «Я — Осирис, прозванный водой, я — Изида, прозванная росой». Созерцание Тайны имеет место только при таком единении с божественностью, которое, в противоположность профаническому совокуплению, все же не устраняет дистанции и двойственности полюсов. Человек становится лишь причастен, притом находится в особом, сублимированном состоянии, каковое, по меркам обычного «я», представляется уничтожением последнего, то есть смертью».
И далее:
«Стремление к познанию суть стремление к присвоению, хотя бы даже и к присвоению умом. Кто хочет исследовать Тайну Мироздания, тот хочет ей овладеть (в противоположность адепту, который предает себя высшему, и кем оно овладевает); то же, чем овладевает ум (der Geist), неизбежно теряет чары таинственности, через то разрушаясь, если по сути своей как раз и являет собой именно тайну. Жажда духовного овладения — кощунство против жизни, и жизнь должным образом мстит за это кощунство. И это останется непреложным, покуда будет существовать человечество, найдя ужасающее подтверждение, когда в рационалистической «демистификации» жизни выродившееся человечество это наконец сгинет вообще».
