Древние славяне прекрасно знали о силе слова и были уверены, что на каждый произнесенный человеком звук будет эхо, отклик, и иногда лучше не вступать в диалог ни с врагом, ни с нечистой силой, а то будет только хуже.
В языческой Руси считалось, что если вступить в диалог с нечистым или просто что-нибудь сказать ему, то можно лишиться благосостояния, денег, здоровья, а иногда и жизни, так что были моменты, когда суеверные крестьяне молчали, как воды в рот набрав – боялись даже вскрикнуть.
Молчание – оберег от сглаза
Нельзя было разговаривать, когда хозяйка доила корову, чтобы на звук голоса не слетелись злые духи и молоко не скисло и сама корова не заболела. Говорить было нельзя до того момента, пока хозяйка не занесет молоко в дом. Считалось, что если она с кем-то заговорит по дороге, то этот человек может позавидовать, и молоко испортится (Е. Е. Левкиевская «Голос и звук в славянской апотропеической магии»).
Молчали, когда шел отел скота, независимо от его породы, в это время даже не здоровались, чтобы пожеланием здоровья не отдать другому человеку свое счастье: верили, что если поздороваешься в это время с соседом, то он заберет твою удачу: твой скот не разродится, а вот у соседа зато все будет хорошо и проблем с отелом или окотом не будет.
Немота как защита
На Руси верили, что лесные духи могут окликать человека по имени, считали, что эхо – это голос лешего, который наводит на человека морок, чтобы заманить его в чащу. Поэтому откликаться на свое имя сразу, не убедившись, что перед тобой человек, было нельзя – обернувшийся в сторону голоса человека якобы становился уязвимым для нечистой силы, подтверждал своим поведением, что это он, и что нечистая сила знает его имя. Поэтому его легко было заморочить и даже убить.
В темном лесу, на болоте или ночью в селе на оклики не отвечали до тех пор, пока не окликнут трижды – это число несло в себе некую магию света. Если же человека окликали только два раза, он имел полное право в ответ промолчать, так как считал, что его окликает черт.
Вообще лес для наших предков-язычников был полон всяческих страхов – у реки их ждали утопленники и русалки, чтобы утащить откликнувшегося человека на дно, в лесу поджидали всяческие лесовики и лешие, у болота — водяные и кикиморы, а защититься было нечем, оставалось надеяться, что не заметят. По этой же причине заблудившиеся путники боялись подавать в лесу голос – а ну как услышат его не люди, а злые лесные духи – утащат в чащу и защекочут до смерти.
Тишина – условие для перехода
Молчанием часто сопровождалось все, что касалось переходного состояния человека, его рождения человека и его смерти. Это было связано с сакральностью человеческого голоса – считалось, что говорящий человек может иссякнуть, передать свой голос другому – человеку или духу, а сам – лишиться его или просто умереть, исчезнуть, истаять. Именно поэтому в свадебных обрядах славян невеста, как человек, имеющий некий переходный статус, должна была быть молчаливой, чтобы не накликать беду.
При беременной женщине не позволялось громко кричать, шуметь, а следовало говорить только шепотом. Считалось, что речь может помешать ребенку придти на этот свет, а душе умирающего – покинуть тело (Л. Г. Невская «Молчание как атрибут сферы смерти»). Человеку в агонии для облегчения состояния язычники приносили «немую воду» – воду, набранную из лесного источника в полном молчании и так же, в молчании, принесенную к постели умирающего.
В некоторых украинских селах нельзя было голосить по умершему человеку по дороге на кладбище – считалось, что в этот момент тот свет и этот находятся слишком близко, и на горестные вопли родственников могут явится злые мертвецы или нежить – забрать живых.
В других местах оплакивать покойника можно было, но только до момента погребения. Считалось, что если человек, придя с кладбища, не молчит, а продолжает громко выражать свое горе, его «усушат» злые духи.
Заговаривать… и молчать
Молчать следовало при любых обрядах, связанных с потусторонней силой – нельзя было говорить при гаданиях и ритуальных действиях. Например, при некоторых заговорах предписывалось темной ночью выйти на перекресток и, например, вылить воду на все четыре стороны света или закопать какой-нибудь сакральный предмет. Это предписывалось делать молча, чтобы не прогневить бесов, на территорию которых человек вступал в таких случаях. После крещения Руси суеверные люди не оставили своих привычек, при этом присоединив к ним еще новые, якобы подкрепляя свое суеверие богословием, однако лишь еще больше согрешали.
Молчание – как искупление
В православии действительно есть несколько моментов, когда человеку предписывается молчать. Во-первых, молчать (по желанию) следует о своих планах, так как падшие ангелы не могут знать, что на душе у человека, а способны только догадываться о его мыслях и чувствах.
Услышав о планах человека, они могут предпринять любые действия для их расстройства. Особенно это касается тех случаев, когда речь идет о благочестивых планах: съездить в паломничество, сходить в храм на исповедь или причастие, сделать какие-либо добрые дела.
Во-вторых, молчать следовало от момента принятия Святых Христовых Тайн и до момента, когда человек запивал причастие «теплотой» – теплым вином, разведенным водой. Это было связано с опасностью оскорбить Христа какими-либо неосторожными словами, а так же тем, что частицы Тела Христова и Его Крови могли быть нечаянно выплюнуты при речи, что было недопустимо.
В третьих, обет молчания давали православные монахи, которые таким образом боролись со своими грехами — например, с излишней болтливостью, руганью или осуждением. Такой обет считался суровым и давался только по благословению церковного начальства.
А иногда молчание бывало и расплатой за проступки, хотя такое наказание могло быть исполнено только с согласия того, кто ему подвергался. То есть человек должен был осознать свой проступок, раскаяться в нем и добровольно согласиться его искупить.
