Может ли Таро показывать конкретику?
Для многих практиков это очень скользкий, открытый, дискуссионный вопрос. Таро указывает направление в сторону конкретики – как правило, не давая нам однозначного ответа. Всегда есть варианты трактовки, иногда вплоть до противоположных. Прекрасным примером является старший Аркан Императрица, выпадающий на вопрос «жив ли человек?». Он выпадает как в том случае, когда человек еще ходит по земле, так и в том, когда он уже удобрил собой почву. И в этом нет никакого противоречия, ведь Императрица заведует круговоротом природы, в котором жатва занимает такое же важное место, как и посев.
Таро избегает прямых ответов, которые и являются целью классического расследования. Что? Где? Когда? Попытки задавать подобные вопросы превращают гадание в увлекательную интеллектуальную игру наподобие известной телевизионной викторины. Каждая карта – как черный ящик. Есть догадки о том, что в ящике может лежать, то есть карта по семантике очень часто попадает в пространство вопроса, но, как правило, и эту карту не прочтешь однозначно. При этом на более абстрактные вопросы «как?», «зачем?», «почему?» Таро отвечает достаточно определенно и обстоятельно.
Проводя параллель с синтаксисом языка, можно с оговорками сказать, что классическая колода Уэйта предпочитает строить свои «переводы на символы» предложениями, в которых сразу бросаются в глаза определения и обстоятельства, довольно заметны сказуемые, а вот подлежащие и дополнения ускользают от внимания. Чтобы «знатоку» Таро уловить конкретику, ему требуется войти в искусный диалог с «хитрым ведущим» интеллектуальной игры, самому выставив на ее поле конкретику, и уже по реакции «ведущего» на эту конкретику скорректировать свою гипотезу. Если в тексте не видны подлежащие и дополнения, расставим их сами и посмотрим, как скорректируются другие члены предложения относительно известной нам информации. Проследим, как это выглядит на практике.
ЧТО?
Там, где дело касается ситуаций, ответы Таро кажутся, как правило, понятными. Но причина этого – осведомленность следователя в типе происшествия (например, пожар, кража, убийство). Есть отправная смысловая точка, к которой мы прилагаем карту и на пересечении узнаем тот или иной «поворот судьбы» в картотеке известных нам жизненных обстоятельств. Совсем другое дело, когда вопрос «что?» задан в пустоту нашего представления о ситуации. Например, мы не знаем, что произошло, хоть и знаем, с кем.
Представьте себе газетный заголовок: «Невероятный случай с Робертом Морганом!». Любая выпавшая по этому поводу карта может быть истолкована очень по-разному и никогда – конкретно. Несколько карт, например, триплет, дадут предположение на пересечении смысловых полей, но это будет, опять-таки, сомнительное предположение, потому что у нас нет практически никакого контекста. Нам нужно его создать.
Где найти в видимой пустоте вопроса смысловые константы? Давайте подумаем. Мы можем найти их, с одной стороны, в вопросе, ведь у нас есть не просто «что?», а некто Роберт Морган. А с другой стороны, мы можем найти константы в ответе, в семантической системе выпавшей карты. Карта отражает истину в пока не понятной нам в целом форме. Однако мы вправе довериться деталям этой формы, выпавшей не случайно. Любая деталь, любой символ, любая композиционная особенность изображения в этом смысле может стать началом расследования.
Возьмем известную нам константу и поместим ее в выпавшую карту – предположим, Шестерку Пентаклей. Зададим колоде вопрос, где в пространстве выпавшего Аркана находится Роберт Морган. Допустим, нам выпала Пятерка Пентаклей. Карты уже начинают говорить что-то конкретное. Мы можем уже как-то назвать нашего Роберта Моргана. Он «страждущий», «проситель», «несчастный». И если он находится в пространстве Шестерки Пентаклей, есть тот, кто вправе оказать несчастному помощь. Зададим вопрос о том, что получил Роберт Морган от этого предполагаемого субъекта, находясь в пространстве известного нам Аркана. Выпадает Туз Пентаклей. Да, Роберт что-то получил. Мы можем спросить о том, какие эмоции вызвал этот Пентакль у Роберта, – нам выпадает Десятка Кубков. Роберт счастлив. И вот у нас уже готова гипотеза: несчастный Роберт Морган получил помощь. Мы поняли в целом, что произошло. Если мы захотим пойти дальше и узнать, что это за помощь и кто ее оказал, то вправе задать вопросы деталям любых выпавших карт. Подобный «самораскладывающийся» расклад оптимален, когда мы не уверены в фактах или их ничтожно мало.
КТО?
Прекрасно, когда таролог не усложняет свое понимание придворных карт и так настроен на информационное поле, что на вопрос «кто?» получает «полноватого, оптимистичного, артистичного, экстравертного светловолосого мужчину среднего возраста», которого он угадывает в Короле Кубков. Однако далеко не для каждого гадателя «мальчик» означает мальчика, а «девочка» – девочку. Придворные карты толкуются как роли (друг, враг, соперник, любовница, начальник), как психологические (или соционические) типы, и в результате наш сибарит Король Кубков может оказаться творческой дамой или вообще собутыльником кверента.
Выпадение придворных карт не предопределено вопросом о субъекте. Колода может выдать нам Старший или Младший Аркан, обратив внимание на какую-то важную, малопонятную особенность человека («А теперь Горбатый!» – скажет нам, например, Десятка Посохов). При абсурдном вопросе «кто?», если в ситуации не было «субъекта» (например, не было вора, поскольку предмет потерялся сам по себе, выпав из кармана), колода тоже выдаст какую-то карту. Не факт, что мы поймем свою ошибку; возможно, мы начнем на ее основе строить свои предположения о личности «преступника».
Карты отражают объективную картину, а вот наше восприятие явлений субъективно. Поэтому мы не всегда сможем сопоставить субъект, который отражают карты, с известными или предполагаемыми кандидатами на эту роль. Хороший результат дает «подстановка» лиц, взгляд на жизнь которых нам предельно понятен, и анализ карт, выпавших на вопрос о восприятии «подставными» лицами субъекта. Если мы ищем, скажем, того же вора, то можем «пробить» всех фигурантов дела на тему того, в каких они отношениях с предполагаемым вором, что они думают о его личности.
Этот прием, который можно назвать «допросом», мы вправе использовать и для вычисления социальных штампов, по которым найдем преступника. Мы можем не увидеть истинного лица человека, которое покажут карты, не опознать его. Гораздо легче оперировать ярлыками, которые охотно навешивает на всех нас, в том числе и на преступника, общество. «Подставим» к субъекту понятных нам «выразителей взглядов»: учителя преступника, отца и мать преступника, его жену и любовницу, старушек у его подъезда, любого другого «человека – социальную роль», который предположительно взаимодействовал с субъектом.
Мы вправе «подставить» к субъекту и «оценщиков», с которыми он никогда не виделся, но которые зато понятны нам самим, воспроизвести гипотетическую ситуацию. Например, мы можем прикинуть, что сказал бы товарищ Сталин, увидев преступника впервые, как бы он его описал, как оценил бы его стиль общения, поведение и так далее. Этим оценщиком можете быть и вы сами, дорогой читатель. Спросите, какое впечатление производит на вас этот человек, пока вы не знаете, что он преступник. А затем – что вы о нем подумаете, когда узнаете в нем вора, что вас в этом факте больше всего поразит?
ГДЕ?
Пространственное местоположение напрямую высвечивается в картах Таро очень не явно. Старший Аркан Мир может говорить об удаленности объекта, Башня – о высоком здании, Четверка Посохов может указывать на загородный дом, Туз Кубков – на воду, Шестерка Мечей – на нахождение в пути. Могут эти карты говорить и о другом, но их семантика в данном контексте хотя бы понятна. С остальными же Арканами таролог вынужден будет довериться очень странным, неявным, скорее личным параллелям-соответствиям, которые используют другие, более опытные коллеги, или создать свою систему на основе многолетнего опыта.
Существует альтернативный способ – устроить «допрос» субъекту восприятия: что он чувствует в этом месте, что видит, как вынужден в этом месте себя вести, а как ему хотелось бы? Полезными могут оказаться вопросы о том, приходят ли в этом место люди в принципе, с какой целью, с каким ощущением они его покидают. Субъективное восприятие и функционал места могут дать озарение или узнавание подобной ситуации. Этот прием можно использовать как для определения местонахождения человека, так и для поиска предмета. В последнем случае стоит сделать упор на определение функционала помещения, спросить, что лежит рядом.
В поисковом аспекте представляется логичным использовать карты Таро в комплекте с географической картой или планом помещения, разделенного на секторы. Автор провел целый ряд подобных экспериментов, но не получил, к сожалению, стабильных результатов.
При этом автор уверенно рекомендует для поиска потерянных вещей классический «Расклад для поиска» Анны Котельниковой (на картах Ленорман, на основе значений астрологических 12 домов), который дает результат достаточно стабильный. Читатель может задействовать похожую систему расклада в Таро, выбрав из колоды сигнификатор вещи и добавив к нему еще 11 карт, разложив их по 12 домам, а затем проверив, в каком доме находится сигнификатор. Автор рекомендует читателю обратить внимание на специфику работы сигнификатора.
Если для карт Ленорман он назначается семантически (ищем ювелирное изделие – кладем карту Кольцо, и т. п.), то при работе с Таро лучше дать возможность самой колоде назначить искомое. Сколь бы странно ни выглядел сигнификатор, предложенный колодой, вероятность того, что расклад сработает, будет значительно выше.
КОГДА?
Ответ на этот вопрос – важная часть любого расследования. Существуют различные варианты прочтения времени в картах Таро. Используются астрологические и нумерологические соответствия, масти привязываются к временам года, а отдельные карты к датам и часам… И, тем не менее, время остается «слепым пятном» в работе большинства тарологов. Системы соответствий срабатывают далеко не всегда, надежнее оказывается обратный прием – перевод времени в точку отсчета и «подстановка» к нему объекта исследования, изучение его состояния: «Что будет с человеком в такой-то период?»
Данный прием мы вправе использовать и в отношении уточнения прошлого. Причем в самом широком диапазоне вариантов. Мы можем выяснить, что делал каждый из фигурантов дела в тот или иной момент (например, в момент убийства) и отсеять тех, у кого очевидное алиби. Мы можем восстановить хронологию событий, привязываясь к факту смерти и задавая вопросы о том, что делал покойный, о чем он думал, что чувствовал, как воспринимал ситуацию за минуту до смерти, за две, за три, за пять минут… Мы увидим ситуацию в динамике, разными глазами, и она может рассказать очень многое. Если мы разобьем период, в который предположительно было совершено убийство, на отрезки, то сможем уточнить конкретный час и минуту, задав вопрос о состоянии покойного в каждый из этих отрезков.
ЧЕМ?
Вопросы об орудии преступления или важных уликах при работе с картами Таро остаются практически открытыми. Предметный мир в картах увидеть напрямую довольно сложно. Неожиданные озарения по этому поводу чаще посещают тех, кто использует колоды Таро «оракульные», «знаковые», а не классические «символьные». В этом случае есть больше шансов на то, что колода покажет «предметику» картинкой. Но озарение совершенно не обязательно, будет приходить каждый раз. По понятным причинам узнаваемой картинки в колоде просто может не найтись. Хочется иметь какую-то более надежную систему, особенно если таролог верен «классике».
По опыту автора, двигаться к ответу лучше всего через функционал предмета. Мы вправе спросить напрямую, что это за предмет, к какому он относится классу, к какой стихии; мы можем попросить колоду Таро специально показать его картинкой (иногда это бывает полезно), но главное – спросить, для чего и кем обычно применяется предмет, каковы результаты его применения, с какой целью он был использован в интересующих нас обстоятельствах, провести допрос любых «подставных» персон, которые покажутся нам полезными.
Итак, несмотря на то, что Таро не «заточены» под «конкретику», пытливый и дотошный таролог может приоткрыть тайну Жрицы, построив диалог с колодой иначе, посмотрев на процесс гадания «новым взглядом». Именно тогда и откроется «знатоку» Сова – пусть не Хрустальная, но знаменующая победу в игре с информационным полем.»
