Меню Закрыть

XII. О ВСЕОБЩЕМ УМЕ

XII. О ВСЕОБЩЕМ УМЕ 1. Ум, о Тат, принадлежит к самой сущности Бога, если у Бога вообще есть сущность; а что касается знания природы этой сущности, то только Он один может знать ее точно. Ум не отделен в сущностности (Менар: от природы; Фестюжьер: от субстанциональности) Бога, он исходит из этого источника, как свет из Солнца. В человеке этот ум есть Бог, и это благодаря ему некоторые люди суть боги, и их человечность граничит с божественностью. Добрый Гений (Агатодемон) действительно говорит, что боги суть бессмертные люди, а люди - смертные боги. У тварей же бессловесных ум есть природа (Скотт, Фестюжьер: умом служит природный инстинкт).

Гермес Триждывеличайший к своему сыну Тату

1. Ум, о Тат, принадлежит к самой сущности Бога, если у Бога вообще есть сущность; а что касается знания природы этой сущности, то только Он один может знать ее точно. Ум не отделен в сущностности (Менар: от природы; Фестюжьер: от субстанциональности) Бога, он исходит из этого источника, как свет из Солнца. В человеке этот ум есть Бог, и это благодаря ему некоторые люди суть боги, и их человечность граничит с божественностью. Добрый Гений (Агатодемон) действительно говорит, что боги суть бессмертные люди, а люди — смертные боги. У тварей же бессловесных ум есть природа (Скотт, Фестюжьер: умом служит природный инстинкт).

2. Везде, где есть душа, там есть и ум, так же как там, где есть жизнь, там есть и душа. Но у тварей бессловесных душа есть чистая жизнь, лишенная ума. Ум есть добродетель только человеческих душ, он их ведет к их Благу. У животных он действует сообразно их природе (Скотт; в согласии с особым видом инстинкта, присущего каждому виду животных), у человека же — в противоположном направлении (Скотт: действует вопреки природному инстинкту). Ибо с момента, когда душа вошла в тело, она поддается воздействию боли и наслаждений, которые подобны жидкостям, бурлящим в теле и в которые душа вступает и погружается.

3. Ум, открывая свое великолепие душам, попавшим под его управление, борется против их склонностей так же, как врачеватель, причиняющий боль, употребляя огонь и железо, чтобы победить недуги тела и вернуть ему здоровье. Именно так ум причиняет душе страдания, отрывая ее от удовольствий, в которых состоит причина всех недугов. Большая болезнь человека есть отрицание (Менар: отдаление его от…) Бога; это заблуждение приносит с собой все зло без какого бы то ни было Блага. Ум борется против этой болезни и приводит душу ко Благу, как врачеватель возвращает здоровье телу.

4. Напротив, души человеческие, не имеющие ума как поводыря, находятся в том же состоянии, что и души тварей бессловесных. Ум оставляет их плыть по течению желаний, которые насильно увлекают их приманкой вожделений к безрассудному, как тварей бессловесных. Отвращение и вожделение, одинаково слепые, предают их злу так, чтобы они никогда не насытились в своих пороках. Для таких душ Бог установил правление карающего закона, который бы их наказывал и побеждал в них грех.

5. Тат: Мне кажется, отче мой, что это противоречит тому, что ты говорил мне ранее о Судьбе. Если тот или иной человек неизбежно обречен Судьбой на совершение прелюбодеяния, святотатства или иного преступления, почему же он наказывается, если он принужден к этому Cудь6oй?

Гермес: Все подчинено Судьбе, сын мой, и в вещах телесных ничего не происходит помимо ее, ни Благо, ни зло. Это Судьба определяет, что тот, кто совершил зло, будет наказан, и он действует, чтобы получить наказание за свое деяние.

6. Но оставим вопрос зла и Судьбы, который мы когда-то обсуждали. Сейчас мы говорим об уме, о его могуществе, о его воздействии, которое различно на людей и на тварей бессловесных, на которых его влияние не распространяется. Мы должны знать, что в тварях бессловесных ум не производит Блага, в человеке же производит, но не у всех одинаково (это и последующее предложения испорчены; Скотт: …так как не во всех людях…; Фестюжьер: …согласно тому, насколько…). В человеке он гасит страсти и желания. Но среди людей следует различать тех, которые владеют Словом, и тех, которые его лишены. Все люди подчинены Судьбе, Природе, рождению и перемене, в этом начало и конец Судьбы.

7. Все люди испытывают то, что им предначертано Судьбой. Но те, кто владеет Словом, как мы уже говорили, ведомы умом, неприступны для зла и не страдают от него — это удел прочих.

Тат: Что хочешь ты сказать, о отче?

Гермес: Прелюбодеяние, разве это не плохо? убийство, разве это не плохо? Человек, владеющий Словом (Менар: мудрец), не содеявши прелюбодеяния, будет страдать так же, как если бы это он содеял; не убив, он будет страдать так же, как если бы это он убил. Предопределенной перемены (Скотт: предначертанной смерти) не избежать, как и назначенного рождения, но тот, кто обладает умом, может избежать порока.

8. Я скажу тебе то, сын мой, что я всегда слышал от Доброго Гения, и если бы он это написал, он оказал бы людям большую услугу; ведь только он, сын мой, как Первородный Бог, поистине знал все и произносил божественные слова. Он говорил, что «все есть едино, особенно тела умопостигаемые; все мы живем владычеством, деянием, Вечностью (Фестюжьер: Эоном)». При этом ничто не имеет никакой протяженности в умопостигаемом (Менар: ничего не отделено от умопостигаемого); и ум, управитель (Менар: начало) всех вещей и «Я» Бога, может делать все, что он пожелает.

9. Поразмысли же и примени слова сии к вопросу, который ты задал мне на тему Судьбы (и?) ума. И отбрасывая в сторону слова, рождающие обсуждение, ты найдешь, сын мой, что Ум, «Я» Бога, действительно преобладает над всем, Судьбою, законом и всем остальным. Для Него нет ничего невозможного, ни превознесть человеческую душу над Судьбою, ни, если она непутевая, как часто случается, подчинить ее Судьбе (Менар: …делая ее безразличной к происшествиям). Но довольно о том, что говорил о Судьбе Добрый Гений.

Тат: Это божественные слова, истинные и полезные;

10. но объясни мне еще вот что: ты сказал, что у бессловесных тварей ум действует сообразно их природе и вожделениям. Но вожделение тварей, лишенных рассудка, суть, как мне представляется, страдания; значит, ум есть страдание, поскольку он смешивается со страданиями?

Гермес: Хорошо, сын мой, твое замечание серьезно, и я должен на него ответить.

11. Все бесплотное, что есть в теле, подвержено страданиям, и именно это бесплотное, собственно говоря, есть страдание (Скотт допускает: все, что во плоти, подвержено страданиям; телесное — всегда, но бесплотное — при определенных условиях, а именно тогда, когда пребывает в теле. В этом фрагменте под бесплотным понимается ум и душа). Весь движитель бестелесен, и все движимое телесно. Бестелесное тоже пребывает в движении, движимое умом, его движение есть страдание. И то, и другое подвергаются страданию: движитель потому, что он управляет, а движимое потому, что подчиняется. Ум все то время, пока он находится в теле, есть предмет страдания; но, отделяясь от тела, ум освобождается и от страдания. Или лучше сказать, сын мой, нет ничего избежавшего страдания — все им подвержено. Но страдание отличается от страждущего: первое — действующее, второе — страдательное. И тела имеют собственную энергию; будь они подвижные или неподвижные, это в обоих случаях есть страдание. Что касается бесплотного, то оно всегда испытывает воздействие, и потому подвержено страданиям. Не позволь себе обеспокоиться из-за слов; действие и страдание (Скотт склонен считать: воздействующий и подвергающийся воздействию) суть одно, но нет зла в том, чтобы пользоваться выражением более благозвучным (Менар: благородным).

12. Тат: Это объяснение очень ясное, отче мой.

Гермес: Заметь, к тому же, сын мой, что человек получил от Бога, кроме того, что получили все смертные твари, два дара, равные бессмертию: ум и речь (Менар: рассудок; и кроме того, он обладает способностью выражения — речью). Если он умно распорядится этими дарами, он ничем не будет отличаться от бессмертных; выйдя из тела, он вознесется, ведомый умом и словом, в хор блаженных и богов.

13. Тат: Значит, иные животные не пользуются словом, отче мой?

Гермес: Нет, сын мой, они имеют только голос. Слово и глас — вещи очень различные. Слово есть общее для всех людей, голос же различен у каждого рода тварей.

Тат: Но отче мой, речь тоже отличается у людей различных народов.

Гермес: Речь разная, но человек один и тот же; вот почему выговариваемый смысл один, и благодаря переводу видно, что он один и тот же в Египте, в Персии, в Греции.

Мне кажется, сын мой, что ты не знаешь величия и добродетели слова. Блаженный бог, Добрый Гений, сказал: «Душа пребывает во плоти, ум — в душе, слово (высказываемый смысл) — в уме, и Бог есть Отец всего этого».

14. Слово есть образ ума (Фестюжьер: идеи), ум — образ Бога, тело есть образ идеи, идея — образ души. Наиболее тонкая часть материи есть воздух, воздуха — душа, души ум, ума — Бог. Бог охватывает все и все проницает все, ум облачает душу, душа — воздух, воздух — материю.

Необходимость, Провидение и Природа — орудия мира и материального порядка. Каждое из невещественных явлений есть сущность, и его сущность есть самобытность. Каждое из тел, составляющих Вселенную, напротив, множественное; ибо каждое из сложных тел самобытно преобразовываясь из одного в другое, оно сохраняет цельной свою самобытность.

15. Более того, во всех иных сложных телах существует присущее каждому из них число, и без числа они не могут производить ни сложения, ни сочетания, ни разложения. Единицы порождают множества, увеличивают их и, отделяясь, возвращаются к самим себе, в то время как материя остается одной. Весь мир есть большой бог, образ наивысшего Бога, объединенный в себе, страж порядка, установленного Волей Отца; он есть изобилие жизни. И нет в нем ничего, во всей Вечности череды повторяющихся возвращений, которую он получил от Отца, нет ничего ни в целости, ни в частях, чтобы не было бы живым. Ничего мертвого не было, нет и не будет в мире. Отец пожелал, чтобы он был живым столько, сколько будет существовать. Следовательно, он (Фестюжьер: мир) неизбежно (Скотт: …также) есть Бог.

16. Как в Боге, в образе Вселенной, в полноте жизни, могли бы быть вещи мертвые? Труп (Фестюжьер: смерть; Скотт: смертность, порча, разложение), то, что портится, что разлагается; как часть непортящегося могла бы портиться, как могло бы погибнуть что-либо от Бога?

Тат: Значит, живые существа, которые суть в мире и которые суть части его, не умирают, отче мой?»

Гермес: Не говори так, сын мой, иначе ты впадешь в заблуждение, употребив неподходящее выражение; ничего не умирает, но то, что было сложено, разделяется. Живые существа, будучи сложными, разлагаются. Это разложение не есть смерть, но разделение составных частей. Цель его состоит не в разрушении, но в обновлении. Какова в действительности энергия жизни? Разве не движение? И что есть неподвижное в мире? Ничего, сын мой.

17. Тат. Даже земля не кажется тебе неподвижной, отче мой?

Гермес: Нет, сын мой, в ней очень много движения в то же время, когда она неподвижна. Не было бы ли нелепым считать ее неподвижной, ее, всеобщую кормилицу, благодаря которой все рождается и растет? Тот, кто рождает, не мог бы ничего родить без движения. Смешно спрашивать, бездеятельна ли четвертая часть мира, ведь тело недвижимое означает только бездеятельность.

18. Знай же, сын мой: все без исключения, что есть в мире, все это пребывает в движении, будь то увеличение или уменьшение. Все, что движется, — живое, и всеобщая жизнь есть необходимое перевоплощение (Фестюжьер: нет необходимости, чтобы живые существа сохраняли свою тождественность). В целости своей мир не изменяется, сын мой, но все его отдельные части перевоплощаются. Ничего не разрушается и не исчезает, это только слова сбивают нас с толку; не рождение есть жизнь, но ощущение (Скотт: рождение есть начало не жизни, но сознания); не изменение есть смерть, но забытье. А если так, то все бессмертно: материя, жизнь, ум, дух, душа — все то, что составляет живое существо.

19. Следовательно, всякое животное бессмертно умом, особенно человек, который способен воспринимать Бога и быть причастным Его сущности (Фестюжьер: войти в союз с Богом). Ибо он есть единственное живое существо, которое общается с Богом, ночью — во сне, днем — при помощи знамений. Бог сообщает будущее различными способами: с помощью птиц, внутренностей животных, дыхания, дуба. И человек может сказать, что он знает минувшее, настоящее и грядущее.

20. Поразмысли также о том, сын мой, что каждая из иных тварей живет только в одной части мира: водные твари в воде, земные — на суше, пернатые — в воздухе; человек же использует все стихии: землю, воду, воздух, огонь. Он видит даже небо и достигает его своими ощущениями.

Бог все охватывает и все проницает, ибо Он есть энергия и могущество, и нет ничего трудного в постижении Бога, сын мой.

21. Но если ты желаешь созерцать Его, сын мой, взгляни на Порядок и красоту мира, на Необходимость, которая управляет его (наглядными) проявлениями, на Провидение, управляющее тем, что было, и тем, что есть теперь; посмотри на жизнь, преполняющую материю, на движение сего великого Бога со всеми существами, благими и прекрасными, которые Он в Себе содержит: с богами, демонами, людьми.

Тат: Но это чистые энергии, отче мой.

Гермес: Если это энергии, кто их привел в действие, если не Бог (Фестюжьер: иной бог?)? Разве ты не знаешь, что небо, земля, вода и воздух составляют мир, так же жизнь и бессмертие суть проявления Бога (Менар: …и энергия, и дыхание…), и Необходимость, и Провидение, и Природа, и Душа, и Ум, и непрерывность всех этих вещей, которые мы называем Благом? Во всем, что существует и что производится, нет ничего, в чем не был бы Бога.

22. Тат: Значит, Бог есть в материи, отче мой?

Гермес: Материя, сын мой, вне (Фестюжьер: отделена от…) Бога, раз уж ты стремишься закрепить за ним особое место; но материя, не вовлеченная в творчество, не бесформенная ли это масса? А если она вовлечена в творчество, то посредством энергий, не так ли? А ведь мы сказали, что энергии — части Бога. От кого живые получают жизнь и бессмертные бессмертие? Кто осуществляет превращения? Пусть это будут материя, тело, вещество — знай, что в них пребывают (Фестюжьер: они суть) энергии Бога, энергии материальные — в материи, энергии телесные — в теле, энергии вещественные — в веществе. Все это вместе есть Бог,

23. и во Вселенной нет ничего, что не было бы Богом. И нет ни величия, ни связи, ни качества, ни формы, ни времени вне Бога (Фестюжьер: в Боге), ибо он вездесущ и всеобъемлющ. Чти Слово сие и пади ниц, сын мой, и воздавай Богу единственное достойное служение служение добродетелью.

Опубликовано в ГЕРМЕТИЗМ

Связанные записи